![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Новый образ преисподней - ( Read more... )
Nov. 17th, 2005
В дождь Стамбул расцветает как серая жабра.
Наблюдать за ним лучше всего с Геллеспонта. Из оскаленного города в жемчужной испарине выворачивается алый пароход со звездой и полумесяцем на борту, рыба свежая, свежайшая. Даже под суконными небесами волны Босфора - цвета морской волны. Из Каракой в Кадикой 25 минут. На азиатском бреге всё другое, дружественное.
Погода, нищенки, кара-кошки, уличные чистильщики - дружелюбнее. Безнадёжно погубленные туфли спасены гуталином, ваксой, щёткой и бархоткой. Новыми они никогда не сияли так. Интернациональный жест - два указательных тесно прилажены друг к другу и хитрая улыбка на лице спасителя. Лады. Он доволен торговлей, две пары по цене одной - хорошо столковались.
С антикваром торговаться не стали, номерному фарфоровому недомерку с двумя золочёными кольцами ещё ждать покупателей - посмелей, чтоб не пугались ни дешёвой символики, ни дороговизны. Переулок старьёвщиков разрыт, тротуары мостят мраморной плиткой. Канавы отмечены верёвкой на колышках, споткнуться, оступиться.
Базар кадикойский не пугает, он меньше, гуманней, заманчивей европейского Крытого. Хурма, как везде, прозрачная, медовая, мёд сотовый, соты шестигранные, от сластей - пресыщение взгляда - отцы ели кос-халву, а у нас на зубах оскомина. Всюду стаканчики с чаем полупустые и полные, пустые стаканчики.
Рядом с рыбным лотком, грязный гусь рыбника чистит пёрышки. Ему досталась залежавшаяся рыбёшка с побуревшими жабрами.
(to be continued)
Наблюдать за ним лучше всего с Геллеспонта. Из оскаленного города в жемчужной испарине выворачивается алый пароход со звездой и полумесяцем на борту, рыба свежая, свежайшая. Даже под суконными небесами волны Босфора - цвета морской волны. Из Каракой в Кадикой 25 минут. На азиатском бреге всё другое, дружественное.
Погода, нищенки, кара-кошки, уличные чистильщики - дружелюбнее. Безнадёжно погубленные туфли спасены гуталином, ваксой, щёткой и бархоткой. Новыми они никогда не сияли так. Интернациональный жест - два указательных тесно прилажены друг к другу и хитрая улыбка на лице спасителя. Лады. Он доволен торговлей, две пары по цене одной - хорошо столковались.
С антикваром торговаться не стали, номерному фарфоровому недомерку с двумя золочёными кольцами ещё ждать покупателей - посмелей, чтоб не пугались ни дешёвой символики, ни дороговизны. Переулок старьёвщиков разрыт, тротуары мостят мраморной плиткой. Канавы отмечены верёвкой на колышках, споткнуться, оступиться.
Базар кадикойский не пугает, он меньше, гуманней, заманчивей европейского Крытого. Хурма, как везде, прозрачная, медовая, мёд сотовый, соты шестигранные, от сластей - пресыщение взгляда - отцы ели кос-халву, а у нас на зубах оскомина. Всюду стаканчики с чаем полупустые и полные, пустые стаканчики.
Рядом с рыбным лотком, грязный гусь рыбника чистит пёрышки. Ему досталась залежавшаяся рыбёшка с побуревшими жабрами.
(to be continued)