(no subject)

[crivelli]

Некоторые интересовались, что за облом со мной случился, не секрет ли.
Нет, не секрет. Но придется мне снова искать крышу для своего любимого проекта.
Та, что так удивительно счастливо нашлась, совершенно внезапо прохудилась, как вы сможете убедиться, прочитав то, что под катом.
ИЗ ПЕРЕПИСКИ С РЕДАКТОРОМ:
- Напишите, пожалуйста, ..., не слишком ли взрослый тон для [название сайта]?
- Я, правда, не очень поняла, почему Вы говорите о "взрослом тоне" статьи. Наш сайт все-таки - для взрослых, причем - для достаточно продвинутых взрослых. И мы, мне кажется, публикуем серьезные материалы.
- Насчет "взрослости" я перестраховалась. Очень боюсь, когда предлагают редакторскую правку в стиле "наш читатель этого не поймет" - пару раз сталкивалась с таким как раз во взрослых изданиях, вот и решила на всякий случай уточнить.
Мне не хотелось начинать публикацию, не подготовив "задел".
Через полтора месяца, потребовавшиеся для написания двух эссе и предисловия к циклу:
- При всей качественности текстов, они действительно сложны. Мало того, что в них идет речь о книгах, о которых никто не слышал.
Но там еще и очень много отсылов, рассчитанных на очень искушенного читателя. Вообще-то - на филолога. Или на очень читающего человека.
Мы, конечно, сразу понимаем, что это рубрика для "гурманов" от филологии.
Таких среди наших читателей единицы. Мы же ориентируемся на родителей. Библиотекари нас тоже читают. Но мало кого из них можно отнести к подобным "гурманам".
Давайте будем великодушны.
[...]В общем, еще раз: мы все понимаем. Мы все оценили по достоинству. Мы хотим Вас печатать.
Но мы очень просим Вас пойти на уступки.


Хотела бы я понять, какая гордость удерживает человека от того, чтобы прямо дать ответ на прямо поставленный вопрос?
И на что рассчитывает редактор, предлагая автору дать согласие на публикацию лоботомированной версии его текста?