(no subject)

(начало здесь)

Но день прошел на удивление тихо. Похоже было, что нарисованная флюоресцентными красками пугающая перспектива произвела на них неизгладимое впечатление. И когда подошло время седера, мы решились оставить Лемура дома с Башибузуком.
Все знают, что приличный седер - ритуал неспешный и затяжной, но в половину первого, когда мне пришло в голову поинтересоваться у барона "Который час?", я начала бросать на него отчаянные взгляды. Пред глазами духа моего, как сказали бы мы на святом языке, рисовались все мыслимые и немыслимые ужасы, среди которых кучки говна и лужи мочи представлялись самыми невинными и желанными. Передравшиеся собаки, клочья шерсти и лужи крови, вот от чего я не могла отвлечь свое воображение.
Михаль, войдя в наше горестное положение, подсократила праздничную программу и, допевая на ходу "Близок день", мы вылетели на улицу. Четверть часа на бреющем полете (ах, обреют меня, обреют!) и вот мы уже дома. Открываем дрожащими руками дверь и нам навстречу... выкатывается парочка заспанных собак.

Как нетрудно догадаться, Хедва нам так и не позвонила, да мы и не ждали ее звонка. В среду мы тоже не стали ей звонить. Дождались пятницы и пришли на встречу вчетвером, платить выкуп за Башо. Тут мы узнали, что хозяева отказались от него потому, что он все время лаял, и что ему не два года, а три.
Лемур по-прежнему гоняет Башо от миски, мы кормим их по отдельности. Зато на прогулках она улыбается во всю пасть, вылизывает Башке живот и сокрушается по поводу отсутствия у него яиц.
Башка время от времени осторожно лижет Лемуру ухо, а по ночам перебирается к ней на диван из своей корзинки.
После прогулок Лемур торопливо забирается ко мне на колени и ворчит на Башо, когда он встает на задние лапы, чтоб со мной пообщаться. Но только что я наблюдала, как, вернувшись с прогулки, она не поспешила занять свое законное место, но выждала, пока в комнату вошел Башка, демонстративно рыкнула на него и только после этого победно устроилась у меня на руках.