И снова Дельво
Nov. 6th, 2003 01:05 am"Встреча в Брэ".
Как говорил на выходе растерянный публикум:"Хороший фильм, только ничем не кончился". Вот так вот, нам, пожалуйста, катарсис, а не форель в рислинге и кофе с коньяком. Хотя последние были столь осязаемы, что почти уже обоняемы, в отличие от музыки и секса, где царил сплошной импрессионизм. Вообще, можно, наверное, взглянуть на "Встречу", как на антитезу "Жюля и Джима", да только спать хоцца. Да, тут, похоже, и проходит граница между французской и бельгийской ментальностями. Через семь лет один из героев непременно обратиться к другому с вопросом:"А под Верденном ты был? А иприт нюхал?" и тогда они оба поймут, что то что их объединяло - музыка, любовницы - было всего лишь прикрытием для гомоэротической страсти (недаром нам так долго и настойчиво демонстрируют Берн-Джонсовых "Короля Кофетуа и нищенку"), однако будет уже поздно, пора идти спать.
Накануне (в "Между собакой и волком") трогательная героиня спустя именно семь лет по окончании Второй мировой обращается с подобным вопросом к своему лелеющему фашистские идеалы юности муженьку, от чего последний окончательно офигевает, а героиня понимает, что ни с ним, ни с любовником-бывшим подпольщиком ей не по пути.
"Дахау", - вопрошает она, - "Евреи - ты об этом знал?"
Как говорил на выходе растерянный публикум:"Хороший фильм, только ничем не кончился". Вот так вот, нам, пожалуйста, катарсис, а не форель в рислинге и кофе с коньяком. Хотя последние были столь осязаемы, что почти уже обоняемы, в отличие от музыки и секса, где царил сплошной импрессионизм. Вообще, можно, наверное, взглянуть на "Встречу", как на антитезу "Жюля и Джима", да только спать хоцца. Да, тут, похоже, и проходит граница между французской и бельгийской ментальностями. Через семь лет один из героев непременно обратиться к другому с вопросом:"А под Верденном ты был? А иприт нюхал?" и тогда они оба поймут, что то что их объединяло - музыка, любовницы - было всего лишь прикрытием для гомоэротической страсти (недаром нам так долго и настойчиво демонстрируют Берн-Джонсовых "Короля Кофетуа и нищенку"), однако будет уже поздно, пора идти спать.
Накануне (в "Между собакой и волком") трогательная героиня спустя именно семь лет по окончании Второй мировой обращается с подобным вопросом к своему лелеющему фашистские идеалы юности муженьку, от чего последний окончательно офигевает, а героиня понимает, что ни с ним, ни с любовником-бывшим подпольщиком ей не по пути.
"Дахау", - вопрошает она, - "Евреи - ты об этом знал?"